«Ермак» во льдах
Описание постройки и плаваний ледокола «Ермак» и свод научных материалов, собранных в плавании. В 2 частях
(отрывок из книги)
составил вице-адмирал С. Макаров. (С.-Петербург, Типография Спб. акц. общества печатного дела в России К. Евдокимов. 1901 г.)
ПРЕДИСЛОВИЕ:
Постройка Ермака есть событие в русской жизни, которое, возбудило немалый. интерес, и за последние 2 года имя. ледокола Ермак встречалось в газетах очень часто. Большинство русской публики отнеслось к начатому мною делу доброжелательно и говорило, что давно пора начать бороться с препятствиями, которые ставит нам природа; но были и такие, которые считали, что деньги, истраченные на постройку Ермака, брошены даром.
Счастье, однако же, было на моей стороне и не успели еще стихнуть шумные овации, которыми народ встретил Ермак, при его первом появлении зимой 1899 г. в Кронштадте, как получено было известие, что он требуется в Ревеле, где 13 пароходов затерты льдом и находятся в опасности. Приход Ермака, в Ревель, и освобождение пароходов из ледяных оков завоевали симпатии к этому «победителю льдов», как его тогда величали.
С наступлением лета, Ермак направился в Ледовитый океан и с первого же входа во льды обнаружилось, что он, вопреки, мнению многих, может справляться и с полярными льдами. Ермак прошел 230 миль в условиях, в которых другой корабль не мог бы тронуться с места; но корпус ледокола оказался недостаточно крепок для борьбы с полярными твердынями, и наступил период реакций, когда Ермаку и его инициатору досталось очень трудно. Счастье, однако же, опять повернулось на мою сторону — потребовались услуги Ермака, ибо произошел прискорбный случай с броненосцем Генерал-Адмирал Апракскин, который во время метели выскочил на остров Гогланд. Не будь Ермака, не было бы возможности поддерживать, сообщение с броненосцем и пришлось бы предоставить его на волю судьбы, ибо на Гогланде нет ни угля ни спасательных средств. Вода быстро наполнила бы все отделения, причем броненосец, опускаясь кормою на каменистое дно, вероятно, получил бы повреждения в других частях корпуса. Механизмы и прочее, от действия воды и льда, оказались бы попорченными, и весенний ледоход, который у Гогланда, действительно, силен, напором на верхнюю палубу, башни и надстройки усугубил бы повреждения.
Ермак дал возможность поддерживать броненосец на плаву и производить взрыв камней и заделку пробоин. Когда это было окончено, Ермак стащил броненосец с камней и благополучно провел через льды в закрытое место.
Броненосец Генерал-Адмирал Апраксин, стоящий 4 1/2 миллиона, был спасен ледоколом Ермак, который одним этим делом с лихвой окупил затраченные на него 1 1/2 миллиона.
Для правильного суждения, как о постройке Ермака, так и об его плаваниях, необходимо сохранить справедливую запись всех событий, что и заставило меня издать эту книгу. При том же требовалось опубликовать научный материал, собранный во время плаваний ледокола.
Настоящий мой труд разделяется на две части: в первой изложен рассказ, во второй помещен научный материал. Глава I содержит в себе описание моих первых шагов в этом направлении. Затем в следующих главах находится лекция барона Врангеля, в которой изложена историческая часть полярных исследований, и помещена моя лекция, заключающая мое предложение исследовать Ледовитый океан при посредстве ледоколов и идти к полюсу напролом. Далее идет мой отчет о поездке в Карское море и на Енисей, а потом изложены постройка и плавание ледокола Ермак в хронологическом порядке. Местами я помещаю выписки из моего дневника.
Свои мнения я излагаю в том виде, в каком они высказывались в эпоху, к которой относится изложение. Разумеется, в начале я мог рассуждать лишь теоретически, и опыт кое-чему меня научил, тем не менее, я, желая сохранить все, как было, привел текст моего предложения, без всяких изменений, а в отчете о поездке на Енисей переменил лишь порядок изложения, ибо он составлен был по рубрикам, тогда как, чтобы соответствовать книге, пришлось переделать его и изложить в хронологическом порядке. Мысли, однако же, оставались без всяких перемен, в чем можно убедиться, сравнив книгу с подлинным отчетом, который своевременно был издан, Министерством Финансов.
В части I приведены научные заметки лишь местами, II же часть, состоит исключительно из научных выводов, журналов и заметок. Между другими данными там можно найти инструментальные исследования над свойствами полярного льда, карты ледяного покрова и обмеры льдов в надводной и подводной их частях. Там же имеется немалый материал по гидрологии вод, омывающих берега Шпицбергена, Баренцева и Карского морей.
…В точке прикосновения окажется такое большое давление, которое может быть не под силу обшивке судна.
Чтобы до некоторой степени смягчить то впечатление, которое произвел случай с крейсером Адмирал-Нахимов, надо упомянуть о письме от 24 марта № 123, которое я получил от Ревельского Биржевого комитета, К нему приложено пять благодарственных писем шкиперов пароходов, следовавших за ледоколом Ермак в Ревельскую гавань. В это время Ермак провел несколько десятков пароходов, и все прошли вполне благополучно.
Во время своего пребывания подле Апраксина, Ермаку приходилось оказывать ему содействие разных родов. Во-первых, мастерская ледокола помогала отковывать и обтачивать различные инструменты, требующиеся для сверления камня и других надобностей. Во-вторых, ледоколу приходилось несколько раз завозить якоря с канатами, которые удерживали Апраксин от сдвига льда. Но не менее важная услуга, разумеется, заключалась в подвозе угля, провизии и проч. материалов, необходимых для жилья.
Прибытие Ермака к месту стоянки броненосца Апраксин всегда было событием, радостным для всех работавших в этом изолированном от всего мира уголке. Ермак, с его удобствами жизни, представлял для бедных отшельников место отдыха, а ресторан и вкусно приготовленные блюда были хорошей переменой от ежедневного скромного стола, который вначале не был вполне устроен. Ермак в шутку называли Hotel de Hohland.
Изобретение нашего кронштадтского ученого профессора Попова получило во время работ у Апраксина практическое применение. Профессор Попов первый открыл способ телеграфирования без проводов, Маркони выступил после Попова, но в Англии образовалось общество с большим капиталом, которое не щадило средств на исследование и рекламу, тогда как А.С. Попов должен был ограничиться скромными средствами, которые в его распоряжение из любезности предоставлял Минный класс. Минувшим летом А.С. Попов мог располагать миноносцем и удавалось делать сигналы на расстояние до 35 километров. Когда Апраксин стал на камни у острова Гогланда, то требовалось связать этот остров с ближайшим жилым местом неподалеку от телеграфной станции на северном берегу. Расстояние оказалось 43 километра. А.С. Попов, на основании своих предшествующих опытов, решил, что на такое расстояние телеграфировать возможно, и, как только Ермак доставил на Гогланд материальную часть, было приступлено к делу.
Для отправления и приема депеш без проводов, надо поднять кверху проволоку. Обыкновенно ставят мачту, но можно поднять проволоку на змее. Опыты начались, как только мачта на Кутсало была поставлена, а на Гогланде применяли змей. Эти первые шаги великого открытия нашего соотечественника А.С. Попова так интересны, что я помещаю полностью небольшое письмо, в котором он описывает как было дело.
«15-го (28) января» пишет А. С. Попов: при отправлении, из Ревеля на Гогланд партии для устройства беспроволочного, телеграфа, было решено, что станция Кутсало будет отправлять каждый час депеши в несколько слов, а на Гогланде будут только принимать депеши помощью змея, чтобы выбрать место и уже тогда всю энергию направить на устройство станции. (Фи. 116 и 117).
«К 18 января под руководством лейтенанта Реммерта была закончена установка мачты и устройство станции на финляндском берегу. Я прибыл к этому времени в Кутсало, и с этого дня начали, в условленные моменты работать отправительные приборы станции. Накануне прибыли в Котку, с большими затруднениями в пути, три офицера, с броненосца Генерал-Адмирал Апраксин и сообщили, что мачта на Гогланде не может быть готова ранее, как через неделю. 18 числа многократно была послана депеша о благополучном прибытии офицеров в Котку, и следующие дни станция продолжала посылать сигналы и ничего незначащие депеши. По условно, пария Гогланда должна была по получении первой депеши посылать по вечерам оптические сигналы прожектором и фонарями Миклашевского,… но никаких сигналов в Котке усмотрено не было.»
«Я уехал в Кронштадт, и снова вернулся в Котку 24-го прямо на станцию беспроволочного телеграфа. При входе мне сообщили радостную весть, что сейчас только в первый раз услышали работу станции Гогланд. Я сейчас же сел к приемному телефону, но вследствие весьма понятного волнения не мог разобрать депеши, и ответил: «слышу, но не разбираю, телеграфируйте медленнее». С Гогланда последовал ответ сильно замедленным темпом. Убедившись, что на Гогланде меня понимают, я приказал передавать имевшуюся у меня депешу Его Превосходительства Начальника Главного Морского Штаба на имя командира ледокола Ермак: «Около Лавенсаари оторвало льдину с рыбаками, окажите помощь», а затем и другие телеграммы, накопившиеся к этому дню этому дню в Котке для передачи на Гогланд. Промежутки, оставшиеся между отправлениями, были употреблены на регулирование приборов и практику в приеме. На следующий день, 25 января, начался обмен депеш в обе стороны, а 26 числа на Гогланде станция работала уже настолько отчетливо, что устроители ее капитан 2 ранга Залевский и ассистент Минного офицерского класса П.Н. Рыбкин передали станцию нижним чинам телеграфистам и возвратились на Ермак в Ревель.
«По возвращении в Петербург я узнал, что наша первая депеша о благополучном возвращении офицеров Генерал-Адмирал Апраксин, была принята помощью змея, пущенного с палубы Ермака, но посылавшиеся оптические сигналы не достигали Котки. Первая официальная депеша содержала приказание Ермаку идти для спасения рыбаков, унесенных в море на льдине, и несколько жизней было спасено, благодаря Ермаку и беспроволочному телеграфу. Такой случай был большой наградой за труды, и впечатление этих дней, вероятно, никогда не забудется.»
«21 апреля 1900 г.» А. Попов.
В начале зимы, пока лед у Гогланда еще не окреп, корму Апраксина двинуло льдом к берегу, но потом лед кругом его настолько окреп, что защищал Апраксин от движений, которые были в море. Набивного льда у Апраксина было местами до 9 фут кверху и до 27 фут книзу. (Фиг. 118.) Вся эта масса была примерзши к берегу и плотно прилегала ко всему судну. Лишь в носовой части сделаны были проруби для опускания водолазов.
Известия о положении Апраксина по телеграфу передавались во все концы России, и люди, никогда невидавшие моря, с нетерпением ожидали каких-нибудь известий. Вопрос о том, удастся ли спасти Апраксин или нет, занимал всех, и мне приходилось от разных лиц, незнакомых с морем, слышать категорические заявления, что Апраксин спасти не удастся…