А. С. Попов и адмирал С. О. Макаров
Г. А. Богуславский
Москва
В истории изобретения радио великим русским ученым А. С. Поповым имеется малоизвестная страница, освещающая исключительное внимание к этому событию Степана Осиповича Макарова — адмирала, выдающегося русского флотоводца и ученого, благороднейшего человека и патриота.
Вся жизнь, все творческие поиски адмирала Макарова были направлены к одной высокой цели — всемерно повысить боеспособность русского флота, сделать русский флот передовым флотом, превратить его в подлинную творческую лабораторию передового военно-морского опыта. Деятельность Макарова развертывалась в эпоху строительства броненосного флота и широкого прогресса военно-морского дела. По вопросу о судьбах развития русского флота развертывалась сложная идеологическая борьба между прогрессивным и реакционным крылом русских моряков. В этой борьбе адмирал Макаров встает, как центральная фигура прогрессивного течения, как человек, замечательно чуткий ко всему новому, передовому, что проявилось и в отношении Макарова к изобретению А. С. Попова.
Знакомство С. О. Макарова с А. С. Поповым и его работами можно предположительно отнести к 1896 г. В период первых работ Попова адмирал Макаров жил в Петербурге, исполняя должность главного инспектора морской артиллерии. В 1895 г., когда Попов впервые демонстрировал свое изобретение, Макаров плавал на эскадре в Тихом океане. В начале 1896 г. Макаров возвратился с Дальнего Востока, был назначен флагманом Балтийского флота и поселился в Кронштадте, в здании Морского инженерного училища, преподавателем которого состоял Попов. Свое сообщение «О возможности телеграфирования без проводов», сделанное в марте 1897 г. в Кронштадтском морском собрании, А. С. Попов заключил словами: «Сравнительные результаты и… история наших опытов… уже теперь позволяют мечтать о дальнейшем развитии этого дела и о практическом применении его в военно-морском и военном деле…» В этих словах, которыми великий русский изобретатель подчеркнул значение и перспективы применения своего изобретения для военных целей, открывается почва, на которой происходило сближение Макарова и Попова.
Летом 1897 г. А. С. Попов руководил опытами радиотелеграфирования на судах учебно-минного отряда, стоявших на Транзундском рейде. В летней кампании 1898 г. изобретатель провел целую серию опытов радиосвязи между крейсером «Африка» и транспортным судном «Европа», достигнув дальности передачи 7—8 верст. Там же, где происходили эти опыты, на Транзундском рейде, находилась практическая эскадра Балтийского флота, которой командовал С. О. Макаров.
Все опыты 1898 г. Попов подчинил задаче добиться устранения задерживающего распространение радиоволн влияния судовых мачт, труб и прочих металлических деталей оснащения корабля. Кроме того, были проведены сравнительные испытания различных видов разрядника. В период с 21 августа по 3 сентября 1898 г. Было передано по радио 136 служебных телеграмм, не считая ежедневного обмена депешами для практики команды. Во время шторма 3 сентября радиотелеграф Попова, оставшийся единственным средством связи между судами эскадры, действовал совершенно безотказно.
«В настоящее время,— заканчивает А. С. Попов свой отчет об опытах на эскадре в летнюю кампанию 1898 г. (А. С. Попов, Сборник документов, № 55, Л., 1945.),— вопрос о телеграфировании между судами эскадры может считаться решенным. В ближайшем будущем желательно снабдить несколько судов практической эскадры приборами и людьми, обученными телеграфному делу, чтобы сделать оценку полезности и применимости новых приборов в ежедневном обиходе и в различных случайностях морской службы».
Среди русских моряков, сразу оценивших изобретение Попова и его огромное значение для флота, первое место принадлежит адмиралу С. О. Макарову.
13 ноября 1899 г. броненосец береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин», переходя из Кронштадта в Либаву, сел на подводный камень у южной оконечности острова Гогланд. Со спасением этого корабля связано первое крупное испытание изобретения А. С. Попова. О роли адмирала С. О. Макарова в решении использовать радио при спасении «Апраксина», говорит в своих воспоминаниях А. А. Реммерт, один из сотрудников первой радиостанции в Кутсало (Котка): «До несчастья с броненосцем береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин», выскочившим в 1899 г. на камни у острова Гогланд, морское ведомство относилось совершенно пассивно к изобретению А. С. Попова и не учитывало, какое значение оно должно иметь хотя бы для нашего флота… Насколько мне помнится, это покойный адмирал Макаров указал высшему морскому начальству на важность изобретения А. С. Попова, и особенно на использование этого изобретения для спасения «Апраксина». Лишь после этого А. С. Попову отпустили средства, и то только на этот случай» (Электричество, стр. 219, № 4, 1925)
Указание А. А. Реммерта подтверждается не только общим отношением Макарова к Попову и его изобретению, не только неустанной деятельностью Макарова как ревностного пропагандиста радиотелеграфа и его применения на флоте, но и той ролью, которую он играл в спасении «Апраксина», хотя непосредственно не был причастен к этой операция. Нижеприводимое письмо А. С. Попова к Макарову хорошо освещает их взаимоотношения и подтверждает показания Реммерта.
К спасательной экспедиции был прикомандирован построенный С. О. Макаровым ледокол «Ермак». 15 января 1900 г. «Ермак» вышел из Ревеля к Гогланду, имея на борту оборудование радиостанции и команду рабочих и телеграфистов. Во главе всех работ по устройству радиостанции на Гогланде стояли: капитан 2-го ранга Залевский и помощник Попова Рыбкин. На высоком утесе Гогланда был поставлен домик радиостанции и мачта. Все оборудование было окончено 24 января.
К этому времени сам А. С. Попов, руководивший оборудованием станции в Кутсало (возле Котки, на финляндском берегу), полностью окончил работы, и с 25 января была открыта двухсторонняя связь между Коткой и Гогландом. Накануне, вблизи острова Лавенсаари оторвало льдину с 50 рыбаками и унесло в море. Утром 24 января 1900 г. начальник Главного морского штаба адмирал Ф. К. Авелан послал командиру «Ермака» М. П. Васильеву телеграмму: «Около Лавенсаари оторвало льдину с пятьюдесятью рыбаками. Окажите немедленно содействие спасению этих людей. Авелан.» Эта-то телеграмма, поступившая из Петербурга в Котку, была 25 января передана по радио с Кутсало на Гогланд, на расстояние 43 верст. Она явилась первой радиограммой на дальнее расстояние.
Помощь рыбакам была своевременно оказана «Ермаком». Попов немедленно сообщил об этом в Кронштадт Макарову. Макаров ответил Попову замечательной телеграммой, в которой ясно видна гордость адмирала-патриота за великую победу, одержанную отечественной наукой, для торжества которой он сам сделал так много: «От имени всех Кронштадтских моряков,— писал Макаров Попову,— сердечно приветствую вас с блестящим успехом Вашего изобретения. Открытие беспроволочного телеграфного сообщения от Котки до Гогланда на расстоянии 43 верст есть крупнейшая научная победа. Макаров» (Газета «Котлин», № 21, 27 января 1900 г.)
В письме С. О. Макарову 21 апреля 1900 г. А. С. Попов писал об этом случае применения своего изобретения для спасения людей: «Такой случай был большой наградой за труды и впечатление этих дней, вероятно, никогда не забудется» (С. О. Макаров. «Ермак» во льдах, стр. 330 — 331, СПБ, 1901.)
С. О. Макаров был первым из моряков, не только полностью оценившим научное и военное значение изобретения Попова, но и первым во весь голос заявившим о приоритете Попова в изобретении радио и горячо и открыто вставшим на защиту его приоритета. Эту борьбу Макаров вел честно и смело до последнего дня своей жизни.
В своей замечательной книге «Ермак во льдах», изданной в 1901 г., Макаров твердо защищает приоритет Попова и разоблачает неэтичные действия, которые предпринимались Маркони и дельцами из поддерживающих его крупных фирм.
«Изобретение нашего кронштадтского ученого, профессора Попова,— говорит Макаров,— получило во время работ у «Апраксина» практическое применение. Профессор Попов первый открыл способ телеграфирования без проводов. Маркони выступил после Попова, но в Англии образовалось общество с большим капиталом, которое не щадило средств на исследования и рекламу, тогда как А. С. Попов должен был ограничиваться скромными средствами, которые в его распоряжение из любезности предоставлял Минный класс» (С. О. Макаров. «Ермак» во льдах, стр. 329, СПБ, 1901.)
Особенно интересным периодом, с точки зрения участия Макарова в работах Попова и борьбы адмирала за признание и широкое внедрение изобретения великого русского ученого, являются 1900—1903 гг., когда С. О. Макаров был Главным командиром Кронштадтского порта. Направивший всю свою деятельность на осуществление задачи всемерного повышения боеспособности русского флота, выдвинувший в предвидении приближающихся военных событий известный девиз «Помни войну!»,— Макаров постоянно обращал внимание на необходимость немедленного и широкого развития радиотелеграфного дела на флоте. Во вверенном ему Кронштадтском порту адмирал работал в этом направлении постоянно, стараясь создать для Попова возможно лучшие условия.
В 1900 г. Попов готовил разные радиотелеграфные установки и организовал при Кронштадтском порте мастерскую для ремонта и изготовления радиоприборов. Для учебных целей были устроены радиостанции на морском телеграфе, в Морском инженерном училище и в Минном офицерском классе.
Впоследствии функции этих станций уже не ограничивались чисто учебными целями. Так, в марте 1902 г. «Электротехнический вестник» сообщил, что «В рубке военно-морского телеграфа при Кронштадтском порте для более удобного и скорого сообщения с судами, стоящими на рейдах и в гаванях, нынешней весной будут установлены приборы беспроволочного телеграфа по системе профессора А. С. Попова и семафор вице-адмирала С. О. Макарова» (Электротехнический вестник, стр. 166, № 6, 1902.)
В августе 1902 г. Морские министерство разрешило установку приборов Попова на эскадренном броненосце «Ослябя», крейсерах I ранга «Диана», «Паллада» и «Аврора» и на крейсере II ранга «Новик».
Макаров не прекращал своей борьбы за признание приоритета Попова. Прямота адмирала в этом вопросе не может не вызвать восхищения. В июле 1902 г. на Кронштадтском рейде бросил якорь итальянский крейсер «Карло-Альберто». Газета «Новости и биржевая газета» 2 июля сообщила: «Главный командир Кронштадтского порта и военный губернатор вице-адмирал С. О. Макаров имел сегодня продолжительный разговор с итальянским изобретателем беспроволочного телеграфа Маркони… С. О. Макаров довел до сведения Маркони, что беспроволочный телеграф впервые был изобретен русским электротехником г. Поповым и применялся при снятии с камней броненосца «Генерал-адмирал Апраксин» между берегом и броненосцем» (Газета .Новости и биржевая газета», №. 179, 2 июля 1902.)
О6 этом же под свежим впечатлением Макаров говорит в своем докладе управляющему Морским министерством № 10791 от 18 июля 1902 г., ставя вопрос уже шире:
«В бытность на Кронштадтском рейде итальянского крейсера «Карло-Альберто»,— писал Макаров,— я познакомился с г. Маркони, который считается в Европе изобретателем беспроволочного телеграфа. Изобретатель беспроволочного телеграфа есть, в сущности, А. С. Попов, бывший преподаватель Минного офицерского класса, ибо задолго до того, как заговорили об изобретении Маркони, он в Минном классе на заседаниях показывал опыты беспроволочного телеграфирования. Тот факт, что он изобретатель, признан.
Первые опыты Маркони велись с инструментами чрезвычайно несовершенными, я сам видел в Дувре (в 1897 г.— Г. Б.) подвешенные огромные металлические корзины для принятия депеш, тогда как А. С. Попов сразу принимает на единичную проволоку. Несмотря па это, Маркони ушел теперь далеко вперед. Он образовал компанию, которая взяла дело в свои руки и предоставила ему широкий простор для усовершенствования, тогда как Попов мог заниматься делом в весьма скромной обстановке.. . Маркони ничем, кроме беспроволочного телеграфа, не занимался, в то время как Попов на занятия беспроволочным телеграфом может уделить лишь свои вечера и не имеет необходимой для занятий лаборатории» (А.И. Б е р г. А. С. Попов и изобретение радио, стр. 37 — 38, 1935)
Далее Макаров, зная чрезвычайную консервативность и неповоротливость царского Морского министерства, предлагает создать для работ Попова хотя бы самые скромные условия: освобождение А. С. Попова от всех работ, кроме усовершенствования радио, «с предоставлением ему в широких размерах свободы в производстве опытов»; предоставление Попову лаборатории для опытов при Опытовом бассейне в Петербурге и усиление средств мастерской в Кронштадте, приготовляющей аппаратуру для радиотелеграфа.
На эту докладную записку Макарова морской министр адмирал Тыртов реагировал бюрократической резолюцией, в которой он, не желая иметь вид человека, отстающего от событий, писал, что «…вполне сознает важность обладать возможностью телеграфировать без проводов на судах и фортах», но тут же заявлял, что «…согласие Попова на преподавание в Электротехническом институте делает невозможным его занятия исключительно усовершенствованием радио-телеграфа и добавлял, чго вообще «дело это прививается очень туго и даже при участии самого изобретателя ограничивается незначительными расстояниями, на которые удается передавать телеграммы».
Голос Макарова потонул в коридорах и кабинетах Главного адмиралтейства. Но неутомимого адмирала это не могло охладить. Глубокое сознание своей правоты поддерживало его в борьбе, которую он не собирался прекращать.
В апреле 1903 г. Главный морской штаб вспомнил о радиотелеграфировапи на флоте и запросил Макарова о состоянии этого дела в Кронштадтском порту. Сообщая в ответной записке об оборудовании для занятий беспроволочным телеграфированием минного крейсера «Посадник» и об организации обучения на нем, о подготовке к началу обучения радиотелеграфному делу в школе рулевых и сигнальщиков, предлагая организовать радиосвязь между Кронштадтом и Петербургом непосредственно, а не через Ораниенбаум, — Макаров уже от себя напоминает о своем прошлогоднем докладе Морскому министерству, оставшемся бесплодным, и вновь повторяет: «…надо сознаться, что мы, инициаторы этого дела, теперь сильно в нем отстали… Надо широко организовать у себя разработку этого вопроса, приставив к нему наиболее талантливых людей» (А.С. Попов. Сборник документов, № 132, Л., 1945.)
По-видимому, эта приписка вывела начальника Главного морского штаба адмирала Рожественского, к тому же непримиримого недоброжелателя Макарова, из душевного равновесия и вызвала с его стороны совершенно невразумительную резолюцию, в которой, как в зеркале, отразилась вся инертность Морского министерства, его равнодушное стремление избежать каких бы то ни было широких мероприятий.
Расхождение Макарова с Морским министерством по вопросам развития и усовершенствования радиотелеграфного дела на флоте не было частным моментом. Оно явилось одним из резких вопросов той принципиальной борьбы, которую вел Макаров, стремясь в ожидании надвигавшихся военных столкновений к всемерному повышению боеспособности русского флота. Когда в январе 1904 г. началась русско-японская война, Макаров вскоре был назначен командующим флотом на Дальнем Востоке и через 3 дня выехал в Порт-Артур. Хорошо осведомленный о печальном состоянии русской эскадры, в особенности после трагического боя 26 января, знающий ее нужды, Макаров еще до отъезда из Петербурга и по дороге в Порт-Артур выдвинул ряд конкретных требований, немедленное выполнение которых он считал условием боеспособности эскадры. И среди этих требований огромное внимание адмирала привлекал вопрос о состоянии радиотелеграфирования на судах флота.
Макаров обратился к Морскому техническому комитету с письмом, в котором требует немедленной установки радиостанций на всех миноносцах Тихоокеанского флота. Морской технический комитет сообщил морскому министру в докладе № 518 от 2 марта, что «снабжение миноносцев беспроволочным телеграфом совершенно осуществимо. Ввиду незначительного расстояния, на котором, по мнению вице-адмирала Макарова, должно поддерживаться сообщение, станции миноносцев «могут быть снаряжены малыми спиралями. Таких станций понадобится около 50… Так как миноносцы действуют группами, то, по мнению Комитета, возможно было бы ограничиться на первое время установкой одной станции на каждую пару миноносцев».
Через 9 дней после первого письма, 22 февраля 1904 г., также еще с дороги, из Мукдена, Макаров вновь поднимает тот же вопрос, говоря в телеграмме на имя морского министра, что «Для успеха некоторых военных операций необходимо иметь беспроволочный телеграф, действующий, по крайней мере, на 300 миль. Не полагаете ли полезным откомандировать профессора Попова с одним из флотских офицеров, чтобы… переговорить с другими изобретателями и приобрести необходимые приборы. О результатах переговоров прошу сообщить. Макаров».
Морской министр поручил снестись с германской фирмой Сименс, но та ответила, что практическая дальность передач, обеспечиваемая ее приборами, не превышает 108 миль: На этом основании Макарову было сообщено, что «техника беспроволочного телеграфирования стоит приблизительно на одинаковой высоте во всех странах и передача на 300 миль судовыми установками еще не достигнута».
Ни в первых уроках войны, ни в настойчивых требованиях Макарова руководство царского флота не видело причины для форсирования опытов и усовершенствования радио.
27 февраля 1904 г., сообщая о первом выходе эскадры из Порт-Артура в море, Макаров еще раз подчеркивает, что «неприятель, обладая далеким беспроволочным телеграфом, чересчур легко концентрирует свои силы» и далее «…Беспроволочное телеграфирование на «Новике» (крейсер 2 ранга — Г. Б.) во время хода совсем не действует, и затем я не мог подать депеши на крейсер «Диану», державшийся в 5 милях».
Это последний из документов Макарова, связанных с радиотелеграфом. Глубокая скорбь адмирала при виде плачевного состояния важнейших элементов боевой силы флота — радиосвязи, об усовершенствовании которой Макаров неустанно старался на протяжении ряда предвоенных лет, сквозит в этом рапорте. (Приходится выразить сожаление, что в выпущенном Воениздатовском сборнике «Новаторы русского флота», рассчитанном на широкий круг советской молодежи, статья Р. Н. Мордвинова о С.О. Макарове не содержит вовсе сведений об этой славной стороне деятельности адмирала Макарова. Упоминание в другой статье (стр. 117 об эпизоде обращения Макарова к Рождественскому не может восполнить указанного недостатка статьи, посвященной адмиралу С. О. Макарову. (Ред.)
Через пять недель, 31 марта 1904 г. (по старому стилю), адмирал Макаров погиб в Порт-Артуре на броненосце «Петропавловск». Последующие события русско-японской войны, гибель 2-й Тихоокеанской эскадры в Цусимском проливе, вскрыли всю слабость организации и использования радиосвязи в царском флоте, руководители которого не смогли по заслугам оценить значение великого изобретения Попова.
В истории жизни А. С. Попова, в истории радио, в истории русского флота борьба адмирала С. О. Макарова за широкое признание радиотелеграфа, за всемерное развертывание этого дела на флоте — факт огромного значения. Первым из русских моряков Макаров оценил великое изобретение Попова и начал борьбу за него. Это делает еще более дорогой для нас память о великом русском моряке-новаторе, неразрывно связанную с А. С. Поповым и его изобретением.
[24.6.1949]
Журнал «Электричество» 1949 г. № 12