Благодаря «Ермаку» и радио…
(К 100-летию первой радиолинии Гогланд – Котка)
В феврале 2000 года почти одновременно в Кронштадте, Петербурге и в финском городе Котка торжественно отмечалось 100-летие первой в России радиолинии протяженностью 47 километров, строительство которой было вызвано чрезвычайными обстоятельствами.
Глубокой осенью 1899 года новый броненосец береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин» под командованием капитана I ранга В. В. Линдестрема следовал из Кронштадта на зимовку в Либаву. В пути погода резко ухудшилась, поднялась метель. Неожиданно впереди блеснул красный огонь маяка, принятый капитаном за огни встречного судна. Отдав команду на девиацию, капитан совершил серьезную ошибку, в результате которой 25 ноября (все даты приведены по новому стилю) в 3 часа 32 минуты корабль сел на камни у юго-восточного берега острова Гогланд в Финском заливе.
Через несколько дней к месту аварии прибыли броненосцы «Полтава» и «Севастополь», ледокол «Ермак» и спасательные суда, начавшие откачивать воду из внутренних помещений «Апраксина». После осушки кормовой кочегарки в одном из котлов были разведены пары, пущено судовое электроосвещение и паровое отопление. 10 декабря сделали попытку стащить корабль с мели, но лишь порвали два стальных шестидюймовых каната.
Проведенное обследование показало, что внутрь корабля проникла часть подводной скалы и ее удаление потребует большого объема работ, для организации которых необходимо наладить надежную связь с Петербургом и Кронштадтом. Ближайшим к месту аварии населенным пунктом, имеющим проводной телеграф, был город Котка в Финляндии, расстояние до которого превышало 45 километров.
Морской технический комитет предложил связать острова Гогланд и Кутсало, расположенные в непосредственной близости от г. Котка, беспроволочным телеграфом.
Для научного руководства созданием радиолинии Гогланд — Котка были привлечены А. С. Попов и его ассистент П. Н. Рыбкин, а решение организационных вопросов поручили морским офицерам И. И. Залевскому и А. А. Реммерту. Одну из радиостанций воздвигли на гранитном утесе о. Гогланд, в километре от броненосца. Оборудование для нее, а также команду моряков во главе с Залевским и Рыбкиным доставил ледокол «Ермак». Другую радиостанцию под руководством Попова и Реммерта построили на о. Кутсало, вблизи почтово-телеграфной конторы г. Котка, на землях крестьянина В. Брунилы, с которым был заключен контракт на аренду земельного участка, составленный на русском и финском языках. Обе станции строились в тяжелейших условиях, при сильных морозах и метелях, но благодаря героическим усилиям русских матросов строительство было закончено в короткий срок.
О том, как была доставлена на утес Гогланда основная часть мачты — бревно длиной 60 футов, весившее более 100 пудов, красочно рассказал в своих воспоминаниях П. Н. Рыбкин:
«… Казалось, что до нашей цели — рукой подать, но тут-то и было главное препятствие: огромный торос с одной стороны и обрывистый берег с другой образовали глубокую впадину, которую никак нельзя было обойти. Люди остановились в недоумении, — что делать? Но размышлять было нечего: все равно ничего не придумаешь, а мачту втащить надо. Все отлично понимали это.
— Эй, Фунтиков, запевай! — вдруг раздался чей-то голос, и Фунтиков, отставной матрос-такелажник, вскочив козлом на льдину, преподнес нам такой куплетец, что даже утес дрогнул от взрыва общего хохота. Затем последовало дружное «сама пойдет!», мачта, что называется, с дымом перелетела через торос и, взметнув своим задним концом тучу снега, скрылась в пади. Люди, облепившие ее со всех сторон, посыпались туда же, как горох, и потом буквально ходом взяли мачту на утес. К счастью, отделались только синяками.
На следующий день по проторенной уже дороге доставка грузов пошла легче и можно было приняться за подготовительные работы…».
Прием радиограмм с радиостанции Кутсало на Гогланде осуществили уже 28 января, но двусторонняя связь была установлена только 5 февраля. Офицеры броненосца намеревались первую радиограмму направить в адрес великой княжны Ксении Александровны — сестры императора и августейшей покровительницы их корабля. Но чрезвычайные обстоятельства помешали им проявить верноподданнические чувства. Из Петербурга в Котку пришла тревожная телеграмма начальника Главного морского штаба адмирала Ф. К. Авелана о необходимости оказать помощь рыбакам, унесенным на оторвавшейся льдине в открытое море. Спасти рыбаков мог только ледокол «Ермак», стоявший на якоре у Гогланда, а передать ему распоряжение из Котки мог только А. С. Попов или один из находившихся рядом с ним телеграфистов и только по радио. Александр Степанович тотчас сел к аппарату и установил двустороннюю связь. «Убедившись, что на Гогланде меня понимают, — вспоминал позже ученый, — я приказал передавать депешу…» Получив принятую П. Н. Рыбкиным радиограмму, капитан «Ермака» приказал разводить пары, и ледокол вскоре вышел в море на поиски рыбаков, а к вечеру следующего дня вернулся с 27 спасенными на борту.
По первой радиотелеграфной линии Гогланд-Кутсало зимой 1899-1900 гг. на расстоянии 47 км было передано 440 радиограмм.
Установление радиосвязи и использование ее в гуманных целях вызвали восторженный отклик общественности России. Телеграф в Котке захлестнул поток поздравлений. Адмирал С. О. Макаров в эти дни телеграфировал Попову: «От имени всех кронштадтских моряков сердечно приветствую Вас с блестящим успехом Вашего изобретения. Открытие беспроволочного сообщения от Котки до Гогланда на расстоянии 43 версты есть крупнейшая научная победа».
В ответном письме А. С. Попов поблагодарил адмирала и уточнил: «Несколько жизней спасено благодаря «Ермаку» и беспроволочному телеграфу. Такой случай был большой наградой за труды, и впечатление этих дней, вероятно, никогда не забудется».
К разряду гуманитарных должна быть отнесена и следующая радиограмма, поступившая 12 марта на Гогланд от командира Ревельского порта: «Адмиралу Рожественскому. Около Дагерота ледокол «Штадт Ревель» со сломанным шинтом и еще два других парохода затерты льдом в критическом положении. Биржевой комитет ходатайствует поторопить «Ермак» придти скорее им на помощь. Вульф.»
На «Апраксине», между тем, полным ходом шли спасательные работы. Назначенный руководить этими работами контр-адмирал З. П. Рожественский 6 марта запрашивает Главное управление кораблестроения: «Не может ли завод Сименса изготовить пару электрических сверл с гибкими валами и двигателями для бурения камня под водой в трехнедельный срок».
Адмирал Верховский из Главного управления просит уточнить: «Благоволите сообщить диаметр дыр, которые надо сверлить в камне, а также желаемую предельную скорость вращения сверла, безопасную его целостности».
Решение вопросов механизации работ затягивалось. Учитывая большую опасность, нависшую над кораблем в связи с ожидаемым весенним ледоходом, З. П. Рожественский принял меры по ускорению дробления гранитной скалы, которая вошла внутрь корабля. Вес был равен примерно 9-10 тыс. пудов. Для бурения шпуров и подрыва корабля по частям были выделены восемь матросов — по четыре человека в смену. Дабы ускорить дело, руководитель работ приказал выдавать по гривеннику за каждый выбуренный дюйм. Всего было сделано три шпура общей длиной 92,5 дюйма. 24 апреля приступили к снятию броненосца с мели, о чем Рожественский на следующий день радировал с Гогланда:
«… за кормой «Апраксина» прорублена майна длиной 20 фут, кормовые отделения затоплены, сколько позволяли пластыри. Двумя кормовыми цепными канатами, выбиравшимися паровым шпилем… и полным ходом назад своих машин броненосец не подался. Тогда присоединился «Ермак» двумя шестидюймовыми стальными буксирами и легко стащил до края майны. После обеда майна удлинена еще на 20 фут и броненосец подался до края уже своими собственными машинами. Теперь ошвартовался на четыре якоря до приведения своего положения в полную ясность».
Так броненосец был благополучно снят с камней. 27 апреля З. П. Рожественский передал по радио:
«Вчера в 9 ч. утра ввиду сильно снежной погоды…, опасаясь аварии от зыби льда из восточной части залива, спешно покинул место крушения и, следуя в струе «Ермака», пошел к Аспе, несмотря на не прекращавшуюся снежную метель и горизонт не более кабельтова. «Ермак» блестящим маневрированием в ледяных полях и между отдельными глыбами торосистого образования проложил сравнительно безопасный путь до шхер и сделал удобопроходимый канал в сплошном шхерном льде. В четыре часа пополудни «Апраксин» вошел в малую гавань Аспе и ошвартовался в центре ее на ледяных якорях с «Ермака». Пластыри спасательного общества выдержали испытание прекрасно, ни один из сорока цепных и тросовых найтовов не перерезаны льдом. Теперь «Апраксин» в полной безопасности».
В порту Аспе спасенный броненосец находился до 18 мая 1900 г., а затем в сопровождении других судов своим ходом вышел в Кронштадт, куда прибыл на ремонт того же числа в 3 часа дня. Как и в спасении рыбаков, основную роль в сохранении броненосца, строительство которого обошлось в 4, 5 млн. рублей, сыграли ледокол «Ермак», детище адмирала С. О. Макарова, и линия радиосвязи, которая была создана благодаря работам А. С. Попова.
На IV Международный конгресс в Париже, проходивший в августе 1900 г. в рамках Всемирной промышленной выставки, А. С. Попов представил доклад, в котором рассказал о работе радиолинии, отметив, что за 84 дня работы был произведен обмен 440 официальными телеграммами. Самая длинная депеша содержала 108 слов. Она была передана газетам с объявлением новости о спасении броненосца. «Я полагаю, — отмечал автор доклада, — что эта служба была первой, в которой телеграфия без проводов могла, таким образом, послужить регулярно и с успехом».
Линия использовалась и для передачи частных телеграмм, что было предусмотрено п. 6 «Положения о станциях беспроволочного телеграфа на островах Гогланд и Кутсало»: «Передачу частных телеграмм разрешается производить с обеих станций бесплатно, но лишь в тех случаях, когда она не будет задерживать передачи служебных телеграмм. Оплата частных телеграмм, принимаемых станцией на острове Кутсало с острова Гогланда и передаваемых на правительственные телеграфные станции, производится из денег, вносимых отправителями вперед, в начале каждого месяца, в телеграфную контору города Котка».
Обмен частными телеграммами заметно возрос в пасхальные праздники. В те дни изменился характер и официальных телеграмм, например, следующей за подписью командира «Апраксина»: «Кронштадт. Командиру ледокола «Ермак». Прошу привезти тысячу яиц, десять пудов белой муки первого сорта, три пуда ветчины. Линдестрем». И еще через 10 дней: «Ревель. Ледокол «Ермак». Прошу привезти хлеба 80 пудов, дрожжей 2 фунта, краски для 1000 яиц».
Необходимо также отметить, что впервые в мировой практике передача по радио сигналов точного времени происходила на радиолинии Гогланд -Котка по специальному распоряжению адмирала Рожественского от 23 февраля 1900 г., устанавливающему, что «в девять часов утра часы здешней станции должны быть сверены с полухронометром, имеющимся на Котке, для чего за пять минут до девяти часов утра с Котки будут подавать непрерывный ряд точек, а затем непрерывное тире до момента девять часов утра».
Конец распоряжения выдержан в манере «строгого, но справедливого» начальника:
«Строжайше запрещаю переговоры телеграфистов, не относящиеся до службы. Если я узнаю о передаче впредь таких шутливых выражений, какие до сего времени не раз позволяли себе телеграфисты, то привлеку виновного к ответственности как за прямое нарушение моего приказания.
Лейтенанту Яковлеву иметь неотступное наблюдение за исполнением сих требований, но в то же время заботиться всемерно, чтобы телеграфисты по возможности не терпели лишений. О нуждах их докладывать мне непосредственно».
Успешная работа радиолинии ускорила решение вопроса о принятии на вооружение флота беспроволочного телеграфа как штатного средства связи. При непосредственном участии А. С. Попова в 1900 г. в Кронштадте создается радиомастерская — первенец отечественной радиопромышленности. В 1901-1902 гг. мастерская изготовила 12 корабельных радиостанций системы А. С. Попова, а в последующие два года — еще 36 станций, которые шли на радиовооружение боевых кораблей. В 1901 г. Александр Степанович занял кафедру физики в Электротехническом институте, но одновременно оставался заведующим радиотелеграфом на флоте до начала 1904 г., когда его на этом посту заменил А. А. Реммерт. Под руководством А. С. Попова радио внедрялось в армии, зарождающейся авиации, строились первые гражданские радиостанции, началась профессиональная подготовка военных и гражданских радиоспециалистов.
В связи со столетием первой практической радиолинии Гогланд — Котка и ее многофункциональным использованием, в том числе для спасения попавших в беду людей, в мемориальных музеях А. С. Попова в Кронштадте и Санкт-Петербурге прошли торжественные заседания, в которых приняли участие ученые, инженеры-связисты, представители армии и флота. Для участников торжественных мероприятий были организованы выставки подлинных документов об этих событиях и фотографий. В честь столетия этого знаменательного события муниципалитет г. Котки (Финляндия) устроил большой прием с участием гостей из Петербурга и Кронштадта. В муниципальном музее этого города до 3 апреля действовала выставка «От искрового радиопередатчика до цифрового радио», на которой демонстрировались подлинная аппаратура и документы из фондов Центрального музея связи имени А. С. Попова и Мемориального музея А. С. Попова ГЭТУ (ЛЭТИ).
Л. И. Золотинкина, директор Мемориального музея А.С. Попова СПб ГЭТУ,
В. А. Урвалов, ученый секретарь Мемориального музея А.С. Попова.
Журнал «Электросвязь» №7, 2000 г.