Прошло уже более 100 лет с момента изобретения радио А. С. Поповым, но вопрос развития радиосвязи актуален и в наши дни. Поэтому сегодня читателям «Морской газеты» предлагается интервью нашего корреспондента с профессором военных наук, академиком капитаном 1 — ранга в отставке Игорем Дмитриевичем Морозовым — человеком, стоявшим у истоков развития радиосвязи ВМФ.
— Игорь Дмитриевич, расскажите вначале о себе. Ведь ваша биография достаточно интересна.
— Я родился в 1912 году, в Вологде. Окончил семилетку, школу ФЗУ, железнодорожный техникум. Работал на заводе, собирал, так сказать, паровозы для страны. Был бригадиром, наставником школы ФЗУ, мастером цеха. В 1931 году вступил в КПСС. Но работа, связанная с железной дорогой, продолжалась недолго, и в 1934 году я добровольцем пошел в Военно-Морской Флот. Службу начал курсантом шифровально-штабной службы в Кронштадте. Служил шифровальщиком на линкоре «Октябрьская революция». В 1935 году я был зачислен слушателем Специальных курсов командного состава Военно-Морских Сил РККА в Ленинграде, которые с отличием окончил в 1936 году, Офицерскую службу начинал на Черноморском флоте в Севастополе флагманским шифровальщиком во 2-й бригаде подводных лодок, которой командовал капитан 3 ранга Пантелеев. В этой же бригаде выполнял обязанности помощника начальника штаба, а позднее и начальника штаба.
В период военных событий на Хасане я был прикомандирован к шифровальному отделу Генерального штаба НКО, затем получил назначение в шифровальный отдел Главного морского штаба. В апреле 1941 года возглавил 1-е отделение 6-го отдела (скрытая связь). Во время Великой Отечественной войны я принимал непосредственное участие в разработке кода взаимодействия кораблей конвоев ВМФ СССР и ВМС Англии и США.
В 1943 году я поступил в ВМА имени Ворошилова на факультет связи. Окончил ее с отличием, стал адъюнктом кафедры радиотехнических средств связи ВМА имени Крылова. Здесь защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата технических наук. В 50-е годы я участвовал в разработке аппаратуры ЗАС для Военно-Морского Флота, получил звание старшего научного сотрудника. В 1972 году меня уволили в запас, но я продолжал работать в НИИ связи. И даже сейчас раз в неделю работаю в институте. Но, по большому счету, занимаюсь больше исторической деятельностью, связанной с изобретением радио А. С. Поповым и развитием радиосвязи.
— Среди ваших знакомых были академик Берг, соратник Попова Рыбкин. Какой след оставили они в Вашей судьбе?
— Рыбкин был моим учителем, когда я учился в электроминной школе на шифровальщика в 1934 году, позднее учился в этой же школе на командира отделения. Ближайший соратник Попова, Рыбкин зародил в моей душе интерес к радиосвязи, что впоследствии стало моим призванием и, так сказать, образом, жизни. С академиком Бергом я работал в Военно-морской академии. Это был принципиальный, целеустремленный человек. И даже после его ареста мое мнение о нем не изменилось. Дружил я и с внучкой Попова — Екатериной Георгиевной Кьяндской-Поповой, она-то и заинтересовала меня историей появления и развития радио. Был я знаком и с племянником Крупской, встречался с Капицей, Крыловым, Кузнецовым. Капица был женат на дочери Крылова, позже мы дружили с его сыновьями.
— Наверняка в Вашей жизни было немало забавных историй, интересных встреч…
— Встреч и историй было много. Запомнился случай в Севастополе. Забавным его не назовешь, но интересным — пожалуй. Одна из подводных лодок, так называемых «малюток», перед выходом в море проводила дифферентовку в Южной бухте. Моряки слишком быстро заполнили балластные цистерны, и подлодка камнем ушла на грунт. А дно илистое. Корпус «Малютки» увяз. Что делать? Решили помпой откачать воду, а помпа не работает. Кто виноват? Минер! Враг народа! А шел 1937 год, решали все очень быстро. Пришлось мне, как секретарю парторганизации, проводить расследование. Минера оправдали. А лодку с 17-метровой глубины подняли через полчаса методом раскачки, то есть экипаж после продувки цистерн перемещался с одного борта на другой. Так и подняли.
Вспоминается встреча с Николаем Герасимовичем Кузнецовым — наркомом ВМФ. Было это накануне войны. Я в отсутствие начальника выполнял обязанности помощника начальника шифровальной службы в Главном штабе ВМФ. Вдруг вызывает нарком. Захожу в кабинет, а Кузнецов мне сразу: «Морозов, как смотришь, если мы объединим шифровальный отдел и отдел связи?». Следует сказать, что информация и документы часто задерживались то ли по вине связистов, то ли шифровальщиков, поскольку бегали из отдела в отдел. В кабинете же наркома присутствовал и начальник Связи ВМФ. Я внутренне собрался и говорю: «Николай Герасимович, это вопрос государственной важности, и я его решать не могу». Но мое мнение такое — объединять!». Буквально через пару месяцев наши отделы объединили.
Встретился я и с конструктором АЛЛ Ковалевым. Для лодок я разрабатывал системы связи, Ковалев мне говорил: «Ну что вы — связисты — все требуете площадь и площадь, ведь на лодках каждый сантиметр на счету». А я ему: «Без хорошей системы связи лодка будет неэффективна». Это понимали и другие службы ПЛ. Ракетчики пришли к Ковалеву и говорят: «Сократите нашу площадь и дайте связистам». Вот такие шли споры при создании наших субмарин.
— Игорь Дмитриевич, какие у Вас будут пожелания нынешним курсантам ВМУЗ? Ведь многие из них ныне не прочь бросить учебу, тяготятся службой.
— А кто сказал, что на флоте бывает легко? Если решил связать судьбу с ВМФ, то крепись. Трудности есть везде, а в Военно-Морском Флоте — тем более. Курсантам хочется пожелать – твердости духа, настойчивости и целеустремленности. И пусть помнят: плох тот лейтенант, который не мечтает стать адмиралом.
— Спасибо за интересный разговор.
Лейтенант Д. Петровский.
«Морская газета» (Еженедельник ЛенВМБ и ВМУЗ в Санкт-Петербурге)
Суббота, 12 февраля 2000 года № 19—20 (13957—13958)