Александр Степанович Попов перед своей аудиторией.
A. S. POPOV AS LECTURER,
Prof. A. A. Petrovsky. Проф. А. А. Петровский.
Marking the particularities of A. S. Popov’s lectures — the clearness of his explanations and his love of experiments —the I author relates some of the most typical experiments, demonstrated by A. S. Popov.
Умение владеть своей аудиторией выливается в различные формы. У одних лекторов изложение приятно ласкает слух, и связная, безукоризненно правильно построенная речь льется, журча, как горный ручеек; у других—угловатые, не связанные друг с другом грамматически фразы бьют в голову слушателя, как удары молотка, и заставляют его слушать внимательно, лишь благодаря убийственной логике, которая объединяет содержащиеся в них мысли.
А. С. Попов не принадлежал ни к первой, ни ко второй категории; это не был оратор, ни демагог, но в его лекциях чувствовалась необычайная любовь к тому, что он излагал, и глубокое проникновение в сущность предмета. Когда в первый раз, в январе 1902 г., я пришел на вступительную лекцию А. С. Попова по теории динамомашин и электродвигателей, то увидал простой неизысканный подход прямо к делу, не артистическое, но строго обоснованное и серьезное изложение. По окончании лекции я спросил слушателя, сидевшего рядом, какое у него осталось впечатление, и получил ответ: «очень ясно излагает», – и, действительно, эта ясность изложения, последовательность суждений и глубина мысли составляли характерную черту лекций А. С. Попова.
Другая характерная особенность его лекций была необычайная привязанность к эксперименту. А. С. Попов ценил эксперимент так высоко, что старался все, что возможно, осуществить перед глазами слушателя. Он не заботился особенно о том, чтобы, например, законы Кирхгофа были выведены строго математически, и в возможно общей форме, из основных положений учения об электрическом токе, а, указав вкратце на связь их с законом Ома, устраивал разветвленную цепь и, включив в ветви и в общую часть по амперметру, показывал аудитории, что, действительно, сумма токов в ветвях дает ток в общей части.
Будучи любителем систематических построений в математической форме, я вначале относился к. такому способу скептически, находя его слишком популярным для серьезной аудитории, и вполне оценил его по достоинству лишь тогда, когда курс дошел до переменного тока. Всем известно, какой червь сомнения гложет студента, когда, проинтегрировав дифференциальные уравнения, и не будучи еще в силах вникнуть в физическую сущность явлений, он видит, что рушатся самые твердые представления — о непрерывности тока, о законе Ома и т. д., к широкому толкованию которых он привык при изучении постоянного тока. Особенно не укладывается в голову явление резонанса токов; не хочется верить, чтобы сила тока в общей части цепи, питающей всю установку, могла оказаться в десятки раз меньше, чем силы токов в ветвях.
И вот тут то и выручает экспериментальный метод, столь широко проводившийся в лекциях А. С. Попова. Слушатели лекции воочию убеждались, что переменный ток обладает особенностями, отличающими его от постоянного тока, а это, в свою очередь, заставляло их больше задумываться над изучаемым предметом.
Среди экспериментов, которые показывал А. С. Попов своей аудитории, есть и такие, которые отличаются гениальным совмещением простоты, изящества и наглядности. Я напомню некоторые из них.
1) Для того, чтобы показать, что самоиндукция играет при нарастании тока роль тормоза, А. С. Попов устраивал следующую схему. Ток от осветительной установки или, лучше, от батареи аккумуляторов, пройдя общий выключатель, разветвляется на две части: одна из ветвей содержит переменный реостат и лампочку накаливания, в другую включена обмотка большого электромагнита, полюсы которого замкнуты железным массивным якорем; последовательно с обмоткой также; введена в цепь лампочка накаливания. Соединившись затем, обе ветки направляются ко второму полюсу установки.
Вначале опыта, замкнув цепь, изменяют сопротивление реостата до тех пор, пока обе лампочки не будут светиться одинаково ярко; это указывает на равенство силы тока, а, следовательно, и сопротивлений обеих ветвей. Если теперь, разомкнув цепь, снова замкнуть ее и наблюдать, как протекает явление в первые моменты, то сразу же бросается в глаза, что лампочка, находящаяся в ветви с реостатом, загорается мгновенно, тогда как вторая, включенная в ветвь электромагнита, лишь очень медленно (в течение нескольких секунд), доходит до полного каления. Опыт этот в свое время произвел чрезвычайно сильное впечатление и, при изложении явления самоиндукции, показывается всюду под названием опыта Попова.
2) Второй замечательный опыт демонстрирует обратимость динамомашины и электродвигателя а вместе с тем устанавливает единство принципов на которых основывается действие различных физических приборов. Для этого А. С. Попов употреблял два гальванометра Депре д’ Арсонваля самой первой конструкции, соединяя зажимы одного гальванометра с зажимами другого. Если толкнуть слегка рамку одного гальванометра, то рамка другого немедленно же метнется в обратном направлении. Действительно, двинув рамку первого гальванометра в магнитном поле, мы тем самым вызываем в ней индукционный ток, который имеет такое направление, что он должен противодействовать производимому движению.
При последовательном соединении рамок, этот ток попадает во второй гальванометр и развивает в его магнитном поле электродинамическое действие, которое и отбрасывает вторую рамку. Изумленный зритель убеждается здесь воочию, что давно знакомый ему из элементарного курса гальванометр может служить не только приемником, но и источником тока, а, во вторых, что гальванометр и электродвигатель представляют в сущности одно и то же, и отличие состоит лишь в том, что в гальванометре вращение ограничивается упругостью подвеса, а в двигателе оно может продолжаться неопределенно.
Не перечисляя других, также весьма интересных опытов, отмечаем лишь хорошо известный опыт с цепочкой, демонстрирующий явления поляризации, и опыт с насыпанием дроби в U-образную трубку, в которую наливается подкрашенная жидкость, приводится в колебательное движение; этот опыт иллюстрирует влияние потерь энергии на затухание.
Всего приятнее было вести с А. С. Поповым беседу не в аудитории, а в лаборатории, где он, не стесненный временем и темой, давал массу ценных указаний по всевозможным вопросам, связанным, а иногда и не связанным непосредственно с производившейся слушателем работой. И во всех случаях он любил довести дело до конца, давал самые детальные указания, требовал полного и подробного отчета, аккуратного вычисления результатов, построения графиков и т. п. В настоящее время, когда методологические вопросы выдвигаются на первый план, и самостоятельной работе слушателя придается особенное значение, А. С. Попов был бы особенно ценен, как педагог, который всегда стремился проводить в жизнь эту идею и достигал таким путем замечательных результатов.
Журнал «Электричество» №4 1925 г.