«Heinrich Hertz»… Письма участников второго заседания Физико-химического общества 12 марта 1896 г.
(Письма участников второго заседания Физико-химического общества 12 марта 1896 г., на котором А. С. Попов демонстрировал передачу сигналов на расстояние)
«…Я на этом заседании присутствовал и ясно помню все детали. Станция отправления находилась в Химическом Институте Университета, приемная станция — в аудитории старого физического кабинета. Расстояние — приблизительно 250 метров. Передача происходила таким образом, что буквы передавались по алфавиту Морзе, и притом знаки были ясно слышны. У доски стоял председатель физического общества, проф. Ф. Ф. Петрушевский, имея в руках бумагу с ключей к алфавиту Морзе и куска мела. После каждого передаваемого знака, он смотрел в бумагу и затем записывал на доске соответствующую букву. Постепенно на доске получились слова Heinrich Hertz и притом латинскими буквами.
Трудно описать восторг многочисленных присутствующих и овации А. С. Попову, когда эти два слова были написаны.
Заседание происходило в начале 1896 г., но точной даты я установить не могу».
Проф. О. Хвольсон.
«…Отправительная установка А. С. Попова была расположена в здании химических лабораторий, что за университетским ботаническим садом.
Приемная установка была расположена в физической аудитории, где проходило заседание Физического общества. С нею я хорошо ознакомлен. Приемником служил так называемый грозоотметчик А. С. Попова, в котором ришаровский барабан и пишущее перо были заменены аппаратом Морзе, работавшим от местной батареи и реле. Грозоотметчик, вместо громоотвода, был присоединен к голому медному проводу (диам. 1 – 2 мм), выпущенному через оконную раму наружу и подвешенному к крыше здания, от которой был изолирован цепочкой из 2–3 фарфоровых колец. Провод этот после заседания долгое время (несколько недель, а, может быть, и месяцев) продолжал висеть за окном аудитории, и я хорошо поэтому его помню.
Сигналы из химической лаборатории подавались по азбуке Морзе: тире передавались рядом частых последовательных точек, а точки — в виде отдельных уединенных точек. Сигналы регистрировались в месте заседания обыкновенным аппаратом Морзе на ленте, и работа аппарата ясно была слышна всей аудитории. По окончании передачи лента была передана слушателям.
Когда появился в журнале протокол заседания, меня поразила запись в ней по поводу доклада А.С. Попова – она показалась мне весьма мало отвечающей тому, что на самом деле имело место и совершенно не отражающей того, что составляло центр интереса показанного. Я ясно помню, что запись, вызвавшая мое недоумение, была именно та запись, которую мы находим в протоколе весеннего заседания 1896 г. Я это помню по последней фразе в скобках; мне казалось тогда, что показанная нам на заседании аппаратура не была вовсе описана в Ж. Ф.—X. О. и фраза в скобках немало меня тогда озадачила. Это несоответствие так меня тогда удивило, что я спросил Ал. Льв. Гершуна, как это могло случиться. Александр Львович в ту пору вел протоколы заседаний Общества, а я виделся с ним почти ежедневно в лаборатории. И я ясно помню ответ Ал. Льв. Он сказал мне, что запись в протоколе представляет собою точное воспроизведение того,- что сам А. С. Попов написал для внесения в протокол, прося при этом записать в протокол именно так, как написано— «ничего не изменять и ничего не прибавлять».
Какую цель преследовал Александр Степанович, это ни Ал. Льв. Гершуну, ни мне не было понятно, но желание Попова было тотчас выполнено.
В. Скобельцин.
«Говорит СССР» № 9, 1935 г.